Прокуратура вправе отнимать любую предположительно незаконно нажитую собственность даже через десятки лет. Постановление, исключающее применение к таким спорам сроков давности, сегодня, 31 октября, вынес Конституционный суд России.
За последние несколько лет под предлогом борьбы с коррупцией государство конфисковало уже десятки предприятий (Mashnews подробно писал об этих процессах в материале «Национализация, конфискация, деприватизация»). Хотя многие собственники предприятий никогда не были связаны с государственной службой, а нередко – приобретали акции публичных компаний на бирже.
Обещанного ... года ждут
Большинство исков об обращении взыскания прокуратура предъявляет через десятки лет после предполагаемых нарушений. Тогда как Гражданский кодекс РФ предусматривает общий трехлетний и самый максимальный – десятилетний срок исковой давности.
Поводом для нынешней оценки конституционности таких ограничений стало дело краснодарца Андрея Коровайко, с 2001 по 2004 год проработавшего в аппарате полпреда президента России в Южном федеральном округе. По уверению прокуратуры он совмещал государственную службу с бизнесом и благодаря этому создал целый агрохолдинг. Только по одному из исков районный суд обратил в пользу государства акции и доли 22 компаний номинальной стоимостью 9 млрд рублей (все конфискованные активы оцениваются почти в 100 млрд).
В свою очередь апелляционная коллегия усомнилась в возможности рассмотрения такого иска по истечению трехлетнего срока давности. Для разрешения этого вопроса краевой суд направил запрос в Конституционный суд России.
Своя шерсть с государственной
Участвующие в заседании высшей инстанции эксперты, так называемые друзья суда (Amicus curiae) и даже представители большинства государственных органов однозначно заявляли о необходимости применения в спорных делах срока давности. «Отсутствие разумных временных ограничений приводило бы к ущемлению охраняемым законом прав и интересов как ответчиков, так и третьих лиц. Которые не всегда могли бы заранее учесть необходимость собирания и сохранения значимых для рассмотрения дела сведений и фактов», – заявил полномочный представитель Госдумы Юрий Петров.
Представитель Правительства России Михаил Барщевский напомнил, что «в правовом государстве лицо не может находиться под угрозой бессрочного имущественного взыскания»:
«Антикоррупционное законодательство не должно предполагать неопределенного по срокам и произвольного риска ограничения права собственности лиц, не являющихся ни подозреваемыми, ни обвиняемыми, ни гражданскими ответчиками по уголовному делу», – убежден Михаил Барщевский.
О применении трехлетнего срока давности заявил и судья Верховного суда России Андрей Марьин: «Его следует рассматривать не как средство для освобождения от ответственности, а в качестве стимула для правоохранительных органов своевременно проводить необходимые проверки и вовремя выявлять коррупционные правонарушения. Поскольку именно длительное бездействие соответствующих органов, позволяющее коррупционерам вести многолетнюю деятельность, представляет наибольшую угрозу публичным интересам общества и государства», – констатировал судья.
Схожего мнения придерживается руководитель Исследовательского центра частного права Лидия Михеева: «Очевидно, что все общество, все граждане в не меньшей степени заинтересованы, чтобы работа контролирующих органов строилась на регулярной основе, не была спорадической. Мои коллеги задавали риторический вопрос: «Где были два или три десятка лет те должностные лица, на глазах которых, собственно, совершались многие из перечисляемых сегодня нарушений?».
Вице-президент Российского союза промышленников и предпринимателей Александр Варварин видит риск в расширительном понимании общественных интересов. По этой логике бессрочно могут предъявляться любые иски в защиту интересов государства.
В целом поддерживая необходимость соблюдения сроков давности, помощник министра юстиции Алина Таманцева отметила, что «в исключительных случаях суды могут отказать в его применении, если возражение ответчика о его пропуске признано злоупотреблением правом».
С жульем, положим, надо бороться
В свою очередь представляющий Генеральную прокурору России начальник Главного гражданско-судебного управления Сергей Бочкарев яростно говорил о принципе неотвратимости ответственности за коррупционное проведение:
«Коррупционер не должен дальше продолжать обычную жизнедеятельность и наслаждаться результатами коррупционного обогащения. И в этом смысле Генеральная прокуратура не видела непреодолимых препятствий для реализации своих исковых инициатив», - сказал Бочкарев.
Предложения ограничить срок давности, по мнению прокурора, будет поощрением коррупционеров. «А за что поощряем? Получается, за его изворотливость, за его изощренность. Потому что он сумел спрятать так хорошо имущество, что в исковую давность оно не было вскрыто. А раз не было вскрыто, значит мы его и оставим. Предлагается 3-10 лет подождать и реабилитировать де-факто как самого коррупционера, так и то имущество, которым он обладал. Перед вами стоит прокурор, который тоже подвергается давлению со стороны коррупционера», – резюмировал Сергей Бочкарев.
По сути его поддержал представитель Президента России Александр Коновалов. По мнению Уполномоченного по правам человека России Татьяны Москальковой «общегражданский срок исковой давности не должен препятствовать неотвратимости ответственности за совершение коррупционных правонарушений». «В вопросе коррупционных отношений применение таких сроков, безусловно, служит легализацией незаконно полученного имущества, как самого имущества, так и их доходов», – заявил председатель профильного комитета Совета Федерации Андрей Клишас,
И вечный бой…
Вопреки ожиданиям юридического и бизнес-сообщества, Конституционный суд России по сути не усмотрел неопределенности и констатировал, что действующее законодательство как раз таки предусматривает применение сроков давности по антикоррупционным искам. Что противоречит Конституции России и причиняет установленным ее ценностям большой вред:
«Тем самым незаконно обогативший за счет злоупотребления полномочиями должностного лица освобождает его от негативных последствий и фактически реабилитирует неправомерно нажитый им капитал. В таком случае данные лица будут поставлены в привилегированное положение, что в итоге ведет к поощрению коррупции и подрывает веру граждан в законность, добро и справедливость», – отмечается в оглашенном 31 октября постановлении.
При этом высшая инстанция фактически подтвердила презумпцию вины бывших чиновников. Без срока давности теперь могут изыматься активы, «в отношении которых не была опровергнута презумпция незаконности происхождения либо же установлена незаконность происхождения».
Вместе с тем в постановлении подчеркивается, что выводы о неприменении сроков давности касаются исключительно антикоррупционных исков и не затрагивают другие требования прокуратуры: «В том числе основанным на нарушении порядка приватизации».
...Покой нам там только снится
Защищающие бизнес юристы оценивают принятое постановление критически. «Конституционный суд перестал утруждать себя разъяснениями – в чем же несоответствие предусмотренных Гражданским кодексом РФ сроков давности Конституции России, подменяя риторикой о вреде конституционным ценностям предполагаемых коррупционных деяний. В данном решении Суд указал, что «законодатель вправе воздержаться от внесения каких-либо изменений в правовое регулирование» или «такой срок должен существенно превышать уже установленные», – заявил адвокат Игорь Трунов, отстаивающий собственников «Макфы».
В то же время Конституционный суд России указал на недопустимость применения бессрочной конфискации в отношении третьих лиц, «не участвовавших в организации коррупционных схем, но вступавших в правоотношения с коррупционером и с подконтрольными ему или связанными с ним лицами, и не знавших об источнике происхождения такого имущества». Равно как и в отношении самих предположительно не добропорядочных чиновников «не может нарушать конституционный запрет на придание обратной силы законам, вводящим ответственность и ухудшающим положение граждан».
Однако эксперты обращают внимание, что на практике женам, тестям, друзьям и сватам, на которых оформлены спорные активы, чаще всего также вменяется презумпция вовлеченности. То есть по истечению десятилетий им придется доказывать в суде, что они не знали о недобросовестности состоявшего на государственной службе родственника. А возможно вообще не были знакомы с чиновником и приобрели имущество по честной открытой сделке.

Коррупционно нажитое разрешили отнимать вечно